Когда началась война мы жили с родителями в колхозе «Чкалов», куда приехали на золотодобычу по вербовке в с.Ыйылас Верхневилюйского района. Наш отец Борисов Фёдор Фёдорович весной 1942 года ушел на войну. Провожали взрослых сыновей и мужей на войну, люди сильно плакали. Тогда они шли пешком до районного центра, провожали родных со слезами от дома до опушки леса.
Мы с братом Эдиком остались с мамой Евдокией Кирилловной Саввиновой одни. В колхозе вообще остались одни женщины с детьми. Летом работали на сенокосе, зимой возили сено, заготавливали дрова и возили на оленях в Нимгеркан – обеспечивали драгу и предприятия. Летом сажали турнепс, заготавливали на зиму, закапывая в яму, потом варили из неё еду. Наволочками на реке ловили мелкую рыбу, собирали грибы, ягоды. Женщины по очереди мололи зерна на двух круглых камнях в муку и пекли лепёшку, варили саламат.
Помню, как мы боялись разбойников и ночевали на крыше дома. Я плакала и просила лепёшку, которую пекла мама. В те страшные времена нам всегда хотелось кушать и поэтому с нетерпением ждали приезда секретаря сельсовета Монастыреву Татьяну Егоровну. Она всегда привозила детям булку черного хлеба и банку сгущенки. Всех выстраивала шеренгой и каждый должен был спеть песню, потанцевать или прочитать стихотворение. И каждому раздавала кусок хлеба со сгущенкой. Вкуснее этого черного хлеба со сгущенкой я не помню. Каждое утро нас с братиком мама отправляла к тетё Матрёне Былковой, давала по одному кусочку хлеба на целый день, яслей не было. Мама с другими женщинами уходила на работу на целый день: косила, убирала сено.
Со старшими девочками Никитиной Машей, Еноховой Лидой, Ефремовой Лерой, Зоркиной Феней выходили на улицу и видели в небе много самолетов. Девочки ругали немцев. Ещё вспоминается, как однажды меня вызвал в контору председатель колхоза Холмогоров Макар Иванович, на полу были разложены одинаковые туфельки. Он сказал: «Примерь и носи, и позови всех детей». Я очень обрадовалась.
С войны вернулся Пётр Егорович Филиппов. Мы с мамой пошли к ним в гости. Он привёз детям маленькие булавки, и когда мы возвращались к себе домой, мама плакала. Оказалось, ей сказали, что наш отец пропал без вести. Потом вернулся дядя Михаил с одной рукой, родной брат нашего отца. Он привёз с фронта патефон. Мы сидели у него на коленях и слушали музыку.
В 1947 году я поступила в 1 класс в Нимгерканскую начальную школу-интернат. Каждый год в конце августа нас привозили в прииск «Нимгеркан» в школу-интернат на лошади, на телеге, на которой сидели младшие, а чуть постарше дети шли пешком – это 30 км до прииска «Открытый» и 20 км до прииска «Нимгеркан». Директором школы работал Убоярский Василий Васильевич, он же был воспитателем и заведующим интерната. Василий Васильевич был добрым, отзывчивым, внимательным и ко всем детям относился одинаково хорошо, и он был очень заботливым, поэтому все мы его любили и уважали. Мы-дети эвенков, якутов – жили, как одна большая семья. В одном здании школы были 2 класса, 3 спальных комнаты, столовая и комната семьи Убоярских. Жена Убоярского, Александра Федоровна, работала поваром, и у них было 3 дочери: Гутя, Маня, Надя. Нас, ничего не знающих на русском языке, учили с русскими детьми русские учителя – это Целищева Зоя Фёдоровна и Какоулина Мария Антоновна. Наверное, трудно было учить нас, не знающих русского языка. В то время учебников не хватало, также и ручек, карандашей. Иногда Василий Васильевич ездил в Москву и оттуда привозил ручки, цветные карандаши и недостающие учебники, альбомы для рисования. По воскресениям Василий Васильевич рассказывал нам сказки, читал стихотворения, учил писать и читать на якутском языке статьи газеты «Кыым». В свободное время катались на санках на горе, которая находилась за интернатом, зимой снег был глубокий, мы лепили из снега разные фигуры. Осенью вместе с учителями ходили в лес по ягоды и грибы и всё, что находили, отдавали повару тёте Шуре. На новогоднем праздничном столе были солёные грибы, варенье из ягод, которые мы собирали осенью. Ёлку ставили у нас в интернате, и Новый год праздновали вместе с поселковыми детьми, все играли, бегали, пели, водили хоровод вокруг большой красиво наряженной ёлки. После праздника все дети уходили домой довольные, радостные, с подарками. Весной мы сажали картошку, турнепс и другие овощи. Была у Убоярских корова, куры, для которых они сами заготавливали сено, а осенью мы помогали собирать урожай, поэтому всю зиму кушали свою картошку. И всё это благодаря Убоярскому В.В. – нашему великодушному внимательному учителю, который заменил нам, детям войны, наших отцов. И я теперь очень благодарна и говорю ему: «Большое спасибо за наше счастливое детство, которое нельзя забыть!».
По рассказам сестры, наша мама Евдокия Кирилловна одна с маленькими детьми была вынуждена заниматься всем: начиная с доярки, заканчивая заготовкой дров. Она очень хорошо шила одежду, унты. Всегда помогала неимущим, чем могла, кому одеждой, кому советом. В те военные годы все были дружные, помогали, поддерживали друг друга. Если в чью-то семью приходила похоронка, то все жители колхоза собирались оплакивать, помогали чем могли.
В 1947 году вышла замуж за нашего отца Анисимова Семёна Антоновича. Наш отец воспитывал сестру и брата как родных детей. Мама умерла в 62 года, после тяжелой болезни.
В один весенний день наш сосед ветеран ВОВ Павлов Николай Николаевич с радостью сообщил сестре, что в книге «Память» нашел имя Борисова Ф.Ф., который погиб 20.11.43г. захоронен в с.Студеница, Житомирской области, Украина.
Никого война не оставила в стороне. Зашла в каждый дом, каждую семью. Каждый пережил это время, как мог.
В День Победы люди радовались, смеялись, плясали, но многие потерявшие своих сыновей, мужей, отцов плакали. Это действительно праздник со слезами на глазах.
