Звезда солдата: как стиралась грань между жизнью и смертью
Повестку о призыве на войну отцу вручили 20 июня 1942 года. Ему было 26 лет. 28 июня 1942 года по Нюрбе прошелся очередной клич - сбор у военкомата! Отец, бросив все дела, побежал со всеми. Неожиданно всех поспешно построили и повели к реке. На приколе стоял второй прибывший пароход. Новобранцы сходили с берега к пароходу с того самого места, где сейчас установлен памятник "Я отсюда уходил на войну". Так он ушел на войну, без еды на дорогу и теплой одежды, в одной рубашке. В молодости отец был высоким, ловким и сильным. Охотником был отменным. Только природная выносливость помогла ему пройти все тяготы военной жизни.
После долгого изматывающегося пути новобранцы прибыли на станцию "Юг" Молотовской области. Прибывшие северяне считались умелыми лыжниками, поэтому их готовили к боям в зимнее время. Оттуда большинство якутян отправились на Ильменское сражение. Отца направили к лыжникам, где он неожиданно встретил своего земляка Спиридона Даниловича Скобелева. Учения переносили легко. Якутским парням лыжи были привычны. Спиридон Скобелев был не только отличным лыжником, но еще был очень сильным и ловким, чем восхищал своих командиров. Он хорошо говорил по-русски и обучил отца основным русским словам. Однажды отца с земляком Дмитрием Ивановым, родственником Спиридона Скобелева, отправили на железнодорожную станцию за хлебом. Перешагивая через рельсы, увидели знакомый поезд № 68, готовящийся к отправке на фронт. Спиридон машет им с эшелона: "Прощайте! До встречи! Едем мы на запад, а вы пока остаетесь". Парни решили следовать за товарищем. Они успели донести хлеб до кухни и вернуться обратно на станцию. Эшелон уже тронулся. Протягивая руки, побежали за составом: "Возьмите нас!". Товарищи выдернули их за руки на платформы. Так, отец снова оказался со своим другом Спиридоном, чему был несказанно рад. Путь свой коротали за разговорами, вспоминали о своей жизни и родной нюрбинской земле. Спиридон Скобелев погибнет под Сталинградом и будет погребён в братской могиле под посёлком Кузьмичи. В той земле спят вечным сном отважные воины-нюрбинцы: Яков Алексеев, Яков Санников, Степан Афанасьев, Алексей Кангалассов и другие.
На третий день эшелон прибыл в город Кадом Рязанской области. Через день пешим ходом добрались до деревни Агеевка. Отца направили на обучение в артиллеристы. Времени на полное обучение не хватало. Показали только, как наводить пушку на цель и стрелять. Прибыли в одно место. Никто не знает, что за местность. Тут развернулся митинг. Грамотные Спиридон Скобелев и Тит Кузьмин переводят для земляков: "Врага выбьем навсегда из Сталинграда". Отец подумал про себя: "Если не погибну, увижу город!". Отца распределили стрелком в 924-ый стрелковый полк 252 стрелковой дивизии 65 армии Донского фронта и выдали ручной пулемёт.
Кровопролитные и изматывающие бои шли на подступах к Сталинграду. Такая интенсивная стрельба была, что общий грохот перемежался с леденящим свистом пуль. Прилетевшая пуля попадала в другую пулю. На небе надсадный рев пикирующих бомбардировщиков, грохот разрывов. Падают с рёвом подбитые самолеты. Жизнь висела на волоске. Отец несколько раз был задет пулями и осколками, но это ранением не считалось, перевяжут и снова в бой. Силы врага во многом превосходили наших не только по численности солдат, но и военной технике. Немецких солдат было больше в 1, 2 раза, численность танков превышала в 2 раза, самолетов - в 3, 6 раза.
Как-то на передовой младший лейтенант выискивал обученных артиллеристов. Отец и еще трое бойцов двинулись за ним. Через три километра привел их к блиндажу: "Новеньких привел!". Стоят пушки калибром 76 мм. Дальность выстрела - от 28 до 45 километров, вес снаряда - 6 килограммов. В артиллерии без математического расчета не обойтись. Нужно суметь рассчитать дальность цели и попасть в нужный квадрат. Батарею артиллерийского дивизиона обычно ставили на пути танков. Насмерть. Так было и в Сталинградской битве и в знаменитом танковом сражении на Курской дуге. После танковой атаки хорошо, если четверть из расчета в живых оставалась. Поэтому артиллеристов не хватало. Стреляли из своих пушек днями-ночами. В один день выпускали по 270 снарядов. Было в их расчете вначале семеро бойцов, осталось трое. Погибали солдаты. Бои шли в легендарной 26-ой низине в 45 верстах от Сталинграда. Куда стреляешь - не видишь, максимальная дальность стрельбы - 28 километров. Наводишь сам и даешь залп. Разве только увидел в бинокль, как блиндаж гитлеровцев прямой наводкой в щепки разнесли. Отец говорил, что в смертельной опасности, человек не чувствует страха, стирается грань между жизнью и смертью. Удивлялся тому, как остался в живых после авиабомбежек. Много солдат полегло под Сталинградом.
После кратковременного затишья снова разворачиваются бои. В тот день - 4 декабря 1942 г. под очередным артиллерийским обстрелом отец получил тяжелое ранение ноги. Снаряд прямым попаданием разметал оставшихся бойцов расчета - его, политрука Кирьянова и сержанта Силина. Вспоминал отец то мгновение, как будто время остановилось для него. Не поймет, что с ним случилось. Стоит, словно парит над землей. Только видит, как телега с кашей медленно заваливается на бок, а рядом страшно кричит раненый боец. Через мгновение рухнул лицом вниз. Голень всмятку раздроблена и только за сухожилие держалась подрагивающая нога.
На счастье отца, одновременно с ним ранило политрука - майора. Сообщили в штаб, вызвали машину. Рядовому солдату машину не вызывают, остаешься лежать, где ранило, пока санитары не подберут. Его оперировали, а потом вывезли в эвакуационный госпиталь города Камышин.
Долгих 6 месяцев с декабря 1942 года по май 1943 года отец лечился в госпиталях городов Камышин, Тамбова, Балашова и Саратова. Ему провели несколько сложных операций. Военные хирурги сохранили ногу. Наступила весна. Выписанных солдат посадили на поезд, движущийся на запад. Кормили раз в сутки. Три дня шли пешим ходом. Смотрят - вдалеке виднеется на высоте белоснежный город. Старшина спрашивает: "Знаете ли, ребята, куда прибыли?". -Нет, - отвечают солдаты. - Город Курск, - говорит старшина. На следующий день подошли к городу. Курск стоял на берегу реки. Было 3 мая 1943 года.
Прибывших построили. Строй стали обходить командиры. Офицер с багрово-красным лицом подскочил к отцу: "Этого рослого беру к себе". А отец в госпитале до того отощал, что остались кожа да кости и душа еле в теле держится. Отвели его к роте автоматчиков. Тут мимо проходил лейтенант. Увидев его нашивки, отец обратился к нему: "Товарищ лейтенант, я - артиллерист. Хочу перейти в артиллерию". Но "багровый" офицер, схватив отошедшего было отца, с тычками привел обратно: "Чего бегаешь тут?!". Офицеры стали пререкаться друг с другом, но присутствующий майор рявкнул первому: "Отдай!". Так отец с двумя пожилыми бойцами пошел за лейтенантом-артиллеристом.
Отец говорил, что война - это, прежде всего, изнуряющий и тяжелый труд. Солдаты рыли по три траншеи. Сначала рыли траншеи для пушек, спускали их вниз и устанавливали, затем блиндажи для командирского состава, и только потом для себя. И так было при каждой очередной дислокации. В снаряжении у солдат были не только оружие, но и лопаты и ломы. Водные преграды переходили, перетаскивая пушки вручную. Порой ледяная вода захлестывала с головой.
Отец воевал в составе 4-ой истребительной противотанковой бригады 3-го Белорусского фронта под командованием генерала Черняховского. В одно утро пошли в наступление. В ходе жестоких боёв передовые части бригады, отбросив врага на 8 километров назад, заняли станцию Поныри. К вечеру наши сдали позиции и откатились обратно. Наутро следующего утра в 6 часов снова заняли станцию. В тот день Совинформбюро передало скорбное сообщение: "В ходе боев 4-ая истребительная бригада 3-го Белорусского фронта из 34 тысячи бойцов потеряло 17 тысяч". Отец постоянно вспоминал тот бой и погибших однополчан. Станция Поныри ему запомнилась наряду с самыми кровопролитными сражениями под Сталинградом и на Курской дуге.
В ожесточенных боях освободили город Белгород. Через десять километров выдвинулись к большой впадине - Курской дуге. Артиллерийскую батарею отца, имевшую в вооружении пушку 122-ти миллиметрового калибра, развернули на боевые позиции против немецких танков. Началось великое танковое сражение на Курской дуге. В сражении участвовали 120 немецких и 100 советских танков. Артиллеристы стреляли, падая от изнеможения, вставали и снова ползли к пушкам. До того стреляли без остановки, что стволы пушек накаливались, казалось, что и небо горит в огне. В их расчете сначала было 9 бойцов. Вместо погибших артиллеристов прибывали другие, но и те погибали. Осталось их только трое. Отец рассказывал, как танки в кромешном черном дыму наползают друг на друга сверху и сцепляются в смертельной схватке. Страшное сражение было. Свист пуль над головой, лязг танковых гусениц, рев самолетов, грохот пушек и минометов. Много солдат полегло в том сражении, почти все остались на той земле. После поражения на Курской дуге немецкая армия уже начала свое повсеместное отступление.
После Курска военной техники прибавилось. Теперь пушки тащили не лошади, а грузовики "Студебеккер" и "Бостон". Офицеры передвигались исключительно на трофейных немецких мотоциклах, да и рядовые солдаты грузились на машины. С боями освободили города Орёл, Брянск. При подходе к границе Белоруссии артиллеристов развернули на боевые позиции. Семь пушек установили в ряд с дистанцией по 15 метров. В 500-та метрах от позиции протекала небольшая речушка. Неожиданно оттуда с грохотом и рёвом выползли 7 вражеских танков "Тигр", на ходу стреляя из стволов и боковых крупнокалиберных пулеметов. Идут в лоб, изрыгая огонь спереди и сзади. Послышались крики команды: "Батарея, готовься к бою! Прямой наводкой, огонь!". Залп - загорелись три танка, еще залп - загорелись два танка. Два оставшихся танка расстреляли в упор. В том бою потеряли 9 бойцов и 2 пушки.
Вблизи города Харькова попали под минометный обстрел. Залегшие в низине, от того невидимые, немцы стреляли сбоку, всего-то в километре от батареи. Снаряды падали все ближе и ближе. Развернули пушки. Никто не видит из бойцов, откуда стреляют. Тогда командир спрашивает: "Макаров, видишь низину?". - Вижу, - ответил отец. "Наводи на 4,5 километра, огонь прямой наводкой!" - раздался приказ. Выстрелил и попал, ствол миномета взметнулся высоко в небо в сполохе огня и черного дыма.
Вблизи города Харькова 25 августа 1943 года отец получил второе тяжелое ранение. При авианалете врага отец получил сквозное ранение руки. Рука висела плетью, оборванные сухожилия торчали из ран, пальцы руки не слушались. Лечение проходил в эвакуационном госпитале №1599 города Череповца, затем в городе Сокол с 25 августа 1943 года по 20 марта 1944 года. Ему должны были ампутировать руку, но отец взмолился: "Не отрезайте! Я плотник и могу прокормиться только своими руками". Не представляю, как отец, плохо владеющий русским языком, смог передать свои переживания. Хирург-еврейка, посмотрев на него долгим взглядом, сухо бросила медсестре: "На операцию!". Так отец сохранил свою руку.
Отец лечился долгих 7 месяцев. После выписки прошел военную комиссию и был демобилизован по ранению 20 марта 1944 года. Он на всю жизнь остался инвалидом Отечественной войны III группы. Как память о войне в его предплечье остался маленький осколок.
Отец после фронта сохранил свою душевную чистоту. Несмотря на свою мужественность, он в душе был трогательно беззащитен. Не бравировал тем, что участвовал в котле самых жестоких сражений Великой Отечественной войны. Никогда не выпячивал себя, оставался скромным и честным. Таким и остался до самой своей старости.
Были у него боевые медали "За отвагу!", но орден так и не получил. Когда представляли к награде, замполит вычеркнул отца из списка, сказав: "Макарову - потом!" и вписал вместо него солдата-грузина. Тяжелые ранения, полученные в бою - самое высшее подтверждение его отваги. Он, как и многие тысячи безвестных солдат - простых рядовых красноармейцев, оставшихся без высоких наград, приблизили долгожданный день Победы. Только в мирное время за участие в Сталинградской битве высокая награда нашла нашего отца. Наградным документом № 77 от 06.04.1985 г. отец награжден Орденом Отечественной войны 1 степени.
В 1990 году на 45-летний юбилей со дня Победы в Великой Отечественной войне отец в составе делегации участников Сталинградской битвы посетил мемориальный музей Волгограда. Увидев на постаменте знакомую пушку, обнял ее за ствол и поцеловал: "Наконец мы свиделись с тобой. Много раз я тебя чистил-берёг, мы с тобой были как два товарища". На глазах блеснули слезы. Бывшие в мемориальном комплексе другие делегации, растроганные искренним порывом ветерана, обступив отца, почтили долгим молчанием. Об этом была заметка в местной газете, написанная руководителем группы Герасимом Ивановичем Васильевым.
Вторая мировая война - это страшная память для человечества, люди не должны забывать о том, какой невероятной ценой она досталась Родине. Сталин направил письмо, где благодарил Нюрбинскую заготконтору, её коллектив за доблестный труд и помощь фронту. Пусть над нами всегда светит яркое солнце, пусть над нашими головами всегда будет мирное голубое небо!
По воспоминаниям участника обороны Сталинграда, освобождения Орла, Белгорода, Харькова, битвы на Курской дуге Феодосия Петровича Макарова (26.08.1916-19.03.2006)
Подготовила Изамира СЕМЕНОВА
