Моя бабушка Елена Дмитриевна Дедюкина (в девичестве Местникова) родилась в 1933 году в Танда-Бахсытском наслеге Чурапчинского района. В 1942 году, когда 5 тысяч человек из 41 колхоза, а вместе с ними и колхоз, в котором трудилась семья с тремя маленькими детьми, насильственно переселили в арктические районы, где их никто не ждал, бабушке было 9 лет.

В 1939-1942 гг. центральные районы Якутии подверглись жесточайшей засухе. Не хватало воды. Всю траву уничтожила саранча. Скот нечем было кормить.

Летом 1941 года началась война. Почти все мужское население колхоза отправилось на фронт. Отец Ели остался работать в колхозе.

В 1942 году обстановка что на фронте, что в целом по стране была очень тяжелой. Остро стояла проблема продовольственного обеспечения армии и населения центральных районов СССР - люди голодали, система госснабжения буксовала.

Из архива:

В годы Великой Отечественной войны резко обострилась проблема обеспечения населения страны и армии продовольствием. Уже в первые месяцы войны были потеряны важнейшие продовольственные районы, в которых производились традиционные виды продуктов питания. Помимо этого за 1941—1942 гг. на Урал, Сибирь и другие тыловые районы СССР эвакуировали, по разным оценкам, до 17 млн чел. Т.к. эти районы в данный период не отличались обилием продовольственных ресурсов, руководству страны пришлось изыскивать новые источники пополнения продовольствия, и одной из важных способов получения дополнительных продовольственных ресурсов в годы Великой Отечественной войны стала рыба.

6 января 1942 года вышло постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и Дальнего Востока».

Для Якутии, где более 450 тысяч рек, это вылилось в предписание создать 200 рыболовецких бригад при сельскохозяйственных колхозах. Однако из-за малонаселенности северных районов республики обеспечить выполнение плана рыбодобычи они не могли.

Из архива:

Якутский государственный рыбтрест был реорганизован в трест союзного значения, который в короткий срок организовал 240 рыболовецких бригад при колхозах с 2100 рыбаками. По всей Якутии прошла широкая трудовая мобилизация по добыче рыбы. Только в 1942 г. в республике было мобилизовано на добычу рыбы 7732 человек, организованы 14 рыбзаводов (9 из них на севере республики). Всего за годы войны было создано 34 специализированных рыболовецких колхоза.

11 августа 1942 года Якутский обком ВКП(б) издал постановление «О мероприятиях по колхозам Чурапчинского района», согласно которому 41 сельскохозяйственный колхоз района должен был быть переселен в Булунский, Кобяйский и Жиганский районы. Так, перед самой зимовкой, без всякой подготовки, 4988 человек (из которых 990 детей), насильно переселили в северные районы для ловли рыбы для фронта.

В начале сентября погода была холодная, падал то дождь, то снег. Чурапчинцам на скорые сборы дали два дня для переезда в незнакомые места. Разрешили взять только немного личных вещей и продуктов.

Из статьи ИА YakutiaMedia «Переселение чурапчинцев: массовая гибель на северной земле в военные годы»:

Переселенцам в Кобяйский и Жиганский районы разрешили брать с собой домашний скот: коров и лошадей, а для булунцев это было запрещено. Оставшийся колхозный и личный скот был сдан государству по закупочной цене 41 копейку за 1 килограмм. Переселенцы были вынуждены оставить свои дома, имущество без присмотра. Просто подпирали двери домов и амбаров и уезжали.

Снарядив повозки, которые тянули быки, чурапчинцы отправились в Нижний Бестях. До Бестяха ехали около пяти суток. Когда приехали, обещанных пароходов не оказалось. Время шло к зиме, сильно холодало. Не хватало еды. Так, под открытым небом, на берегу реки, переселенцы дожидались парохода несколько дней.

В то время речные суда были основным видом транспорта в республике, их катастрофически не хватало, поэтому переселенцев грузили в холодные, не приспособленные для перевозки людей баржи по мере их освобождения. Последнее судно с чурапчинцами отплыло через 26 дней после их прибытия в Бестях. Все это время люди питались чем попало: обещанное властями централизованное снабжение продуктами на деле оказалось весьма скудным. На части барж не было света, уборных и топлива, люди ехали в трюмах вместе со скотиной – некоторым переселенцам разрешили взять с собой коров.

Мобилизованные на рыбные промыслы чурапчинские колхозники должны были обеспечиваться жильем, продуктами, теплой одеждой, рыболовными снастями и участками. В октябре, когда на земле уже лежит глубокий снег, большинство из них по прибытию оказались под открытым небом. Измученных дорогой, истощенных людей, начавших терять близких еще по пути, высаживали где попало, а принимавшие новых жителей улусы не были готовы их принять – у них не было ни подходящего жилья, ни продовольствия.

Колхоз моей бабушки отправили в Булунский район. Из Булуна до Тумата им вновь пришлось плыть на барже. По пути их баржа села на мель и путники сошли на берег, где они несколько дней жили в охотничьей избе, питаясь одной перловкой и рыбой. Когда же река встала, продолжили путь на собачьих упряжках.

По дороге их застала снежная пурга и не было никакой возможности идти дальше. Они соорудили себе из снега и нартов укрытие и так провели под снегом ночь, пережидая пургу. Всем было холодно и страшно, многие плакали. Наутро, когда пурга закончилась, их откопали из укрытия, но многие дети так сильно замерзли, что у них отказали ноги. Кое-как, в начале ноября, добрались до Тумата, где детей поселили в интернат. В Туматской школе-интернате бабушка проучилась 3 и 4 класс.

Ее родители жили и работали в Трофимовске. Отец работал на стройке при рыбзаводе. Не выдержав сурового северного климата, в 1946 году он скончался.

Из архива:

На о. Трофимовский в дельте р.Лены был создан специализированный рыбозавод. В июне-июле 1942 в Трофимовском появились первые спецпереселенцы: высланные из Ленинградской области финны и литовцы, ранее, в 1940, депортированные в Алтайский край, а затем переведенные в Якутию. Спецпереселенцы в основном занимались промыслом рыбы и ее засолкой. Люди должны были обеспечить себя жильем, питанием, топливом и одновременно выполнять производственные планы по ловле и разделке рыбы. Среди спецпереселенцев в основном были женщины, дети и старики. Жили в построенных своими руками из досок и дерна землянках-бараках (юртах), по 40–60 человек в бараке. В первую зиму (1942/1943) отмечена высокая смертность ссыльных - от голода, холода и инфекционных болезней. В 1949 последних ссыльных вывезли на ловлю рыбы в другие места, поселок опустел. В середине 1950-х в связи с истощением рыбных ресурсов завод был закрыт, населенный пункт ликвидирован. В 1960-е сохранявшиеся строения сожгли приезжавшие на остров рыбаки и туристы. Имеются данные, что в наши дни остров не существует - он опустился в воду.

Из архива:

В борьбе с голодом, охватившим в 1937–1947 годах 18 центральных районов и унесшем десятки тысяч жизней, один из видных руководителей республики И. Е. Винокуров несколько раз обращался к руководству с заявлением о необходимости коренного изменения политики областного комитета партии и правительства в отношении погибающего от голода сельского населения. Он отправил официальные письма заместителю председателя Совнаркома РСФСР Сухову, в ЦК ВКП(б) Маленкову, Шепилову, Микояну, Кагановичу и попросил их обсудить этот вопрос на очередном заседании ЦК ВКП(б). В своем обращении Илья Егорович писал:

Факты неправильного, ошибочного руководства сельским хозяйством для ЦК ВКП(б) настолько убедительны, что даже не потребовалась специальная проверка.

По ходатайству первого секретаря Якутского обкома КПСС И. Е. Винокурова, в марте 1944 года обком ВКП(б) признал, что переселенные чурапчинские колхозы находятся в крайне тяжелом положении, и удовлетворил их ходатайства о возвращении из Кобяйского района, но порекомендовал возвращаться не в родной район, а объединяться с колхозами Мегино-Кангаласского и Намского районов. Однако почти все колхозники вернулись в свои аласы. Такие же решения вышли в 1946 году в отношении переселенных в Жиганский район, а в 1947 году — переселенцев в Булунский район.

Оставшись одна с 4 детьми в чужих краях, мать Ели решила вернуться к своим родным, в Баягу Таттинского района. На дорогу от Булуна до Баяги ушло 53 долгих дня, из них на грузовой барже плыли 21 день. Младший брат умер на третий день по приезду в Баягу. Ему было 5 месяцев.

В Кобяйском районе умерли от голода и холода 1284 переселенца из 18 колхозов. В Жиганском районе умерло 259, а в Булунском районе умерло 204 человека. Всего в результате бесчеловечного, неорганизованного переселения умерли 1747 чурапчинских колхозников. Цифры эти уточняются.

До середины 1980-х о чурапчинских переселенцах мало кто знал: о них не писали в газетах. В 1991 году, когда отправку на Север официально признали «ошибкой» властей, большинства непосредственных участников тех событий уже не было в живых.

Чурапчинские переселенцы получили льготы тружеников тыла. Еще год спустя, в 1992 году, они получили официальный статус — «жертвы переселения». К этой категории были отнесены как сами переселенцы, так и дети, родившиеся в местах переселения с 1942 по 1947 год.

В 2012 году, к 70-летию чурапчинской трагедии, в селе Чурапча, на десятиметровом рукотворном холме открыли памятник «Мать и дитя», к которому ведёт 41 ступень — по числу переселенных колхозов.

19 сентября — день, когда из Нижнего Бестяха на север отплыли первые баржи, — в Чурапчинском районе официально объявлен Днём скорби.

Монумент «Мать и дитя» установлен в Чурапче в память о жертвах переселения.

Внучка

Миролюба Киренская (Луковцева)

Май, 2020г.